Как можно, имея без малого $600 млрд золотовалютных резервов,
оказаться в заднице? Во время кризиса, то есть тогда, когда у кого
наличные — тот и король?
На мой взгляд, оказаться в заднице в такой ситуации непросто. Но
Кремль еще раз доказал, что для него нет ничего невозможного.
Первый шаг к вышеозначенному месту Кремль сделал, поддерживая курс
рубля. В результате этого дела мы осенью потеряли $200 млрд, а
зимой сделали единственным занятием банковской системы игру против
собственной валюты.
Как можно, имея без малого $600 млрд золотовалютных резервов,
оказаться в заднице? Во время кризиса, то есть тогда, когда у кого
наличные — тот и король?
На мой взгляд, оказаться в заднице в такой ситуации непросто. Но
Кремль еще раз доказал, что для него нет ничего невозможного.
Первый шаг к вышеозначенному месту Кремль сделал, поддерживая курс
рубля. В результате этого дела мы осенью потеряли $200 млрд, а
зимой сделали единственным занятием банковской системы игру против
собственной валюты.
Можно сказать, что Кремль поддерживал курс доллара, боясь народных
волнений. Но, во-первых, рубль упал все равно, во-вторых, Кремлю
было плевать на народные волнения, когда дело дошло до
запретительных пошлин на иномарки и митингов на Дальнем
Востоке.
То есть опытным путем выяснилось, что Кремль боится народных
волнений настолько, чтобы потерять $200 млрд, но не настолько,
чтобы причинить неудобства г-ну Чемезову и подведомственной ему
идеальной площадке для тренировки бульдозеристов под названием
«АвтоВАЗ».
Затем начали давать кредиты олигархам. Удивительно не то, что
давали, удивительно то, что выпрашивали. Вот, к примеру, зачем Олег
Дерипаска брал у ВЭБа кредит в $4,5 млрд? Вы ответите: чтобы
рассчитаться с синдикатом западных банков. На мой взгляд, это
дурацкий ответ.
Предположим, что Дерипаска бы деньги не вернул. По заложенным под
это дело акциям «Норникеля» прозвенел бы марджин-колл. На следующий
день оказалось бы, что банки не могут продать акции, потому что суд
города Усть-Зажорска наложил на них арест в рамках иска пенсионера
Редькина. И придется или договариваться, или продавать акции
задешево посреднику.
Ну договаривается сейчас Дерипаска о реструктуризации $7 млрд —
договаривался бы о реструктуризации $11 млрд. Какая разница — 7 или
11?
В любом случае с западными банками договориться проще, чем с Игорем
Ивановичем Сечиным. Западные банки не знают, что им делать с
активами в России, бессильны перед усть-зажорским судом и вынуждены
договариваться уже потому, что если российский кредитор откажется
платить, то плохо будет не российскому кредитору, который начнет
исполнять в усть-зажорском суде, а банку, у которого дыра в
балансе.
Напротив, Игорь Иванович Сечин прекрасно знает, что ему делать с
российскими активами, дыры у него в балансе не наблюдается, а в
усть-зажорском суде у нашей власти абонемент на бесплатное в
интересах вертикали обслуживание.
На мой взгляд, вопрос о том, почему страна с $600 млрл резервов
оказалась на краю пропасти, есть классический вопрос о непринятии
решений. Уже давно замечено, что В. В. Путин избегает резких
решений. Если можно не принять решение — он не принимает его. Если
нельзя не принять решения — принимает наименее радикальное. Вслед
за ним решений не принимает и вся иерархия.
К чему это приводит — мы видели в Беслане. Ведь в Беслане дело было
не в решениях, а в их отсутствии. Никто ведь не принимал решения не
показывать по телевизору пленку, выкинутую террористами. Ее просто
не показали. Никто не принимал решения не звонить по оставленному
ими телефону — им просто не позвонили.
И вот я не могу отделаться от мысли, что во время экономического
кризиса у нас произошел некий экономический Беслан.
Никто вовремя не взял на себя решение отпустить рубль. Никто из
олигархов не взял на себя решение не платить по кредитам. Никто не
осмелился, как в 1998 году, просто кинуть кредиторов — не потому,
что боялся санкций с Запада, а именно потому, что такое действие
без согласования с Кремлем делало компанию уязвимой перед властью.
Все предпочли прибежать в приемную, потому что сам факт сидения в
приемной являлся признаком лояльности.
Кремль сам мог принять решение: отказать. Пусть сами вертятся.
Пусть идут в суды и начинают исполнять. Кремлю не хочется, чтобы
российские активы уходили в западные руки? Так успокойтесь, не
уйдут. На то и усть-зажорский суд. Что, кредитов нам давать не
будут? Аж целых четыре года, как после 1998-го? А кто сейчас нам
кредитов даст?
Цинично говоря, если бы Кремль послал олигархов, а те бы послали
западных банкиров, то долги не только частных корпораций, но и
«Газпрома» с «Роснефтью» можно было бы скупить с очень большим
дисконтом. Но Кремлю было приятно, что олигархи стоят в очереди.
Дать этому, дать тому, помучить третьего — это и есть процесс
управления, с точки зрения нынешних властей. Никаких более
стратегических способов управления они просто не знают.
Рубль пришлось отпустить все равно. Просто стоило это лишних $200
млрд. По корпоративным кредитам тоже все равно будут дефолты.
Только в результате отсрочки решения российские предприятия должны
уже будут не только западным банкам, с которыми можно договориться,
но и государству, с которым договариваться — как с дьяволом играть
в карты.