Вспыхнувший в начале апреля скандал с крупным питерским
чиновником, который назвал (не в эфире правда, а после) звонивших в
студию слушателей «быдлом», а самим журналистам пригрозил
увольнением и чуть ли не отлучением от профессии, вызвал нешуточный
резонанс. Скандал попал на страницы газет и бесчисленных
интернет-изданий, обсуждался в ЖЖ, была даже создана
соответствующая группа «В контакте», собирались подписи с
требованием провести расследование, отстранить «зарвавшегося хама»
от должности, заставить извиниться. Возникший резонанс оказался
настолько сильным, что его оказалось невозможно игнорировать даже
питерской власти. Правда, как и следовало ожидать, без каких-либо
серьезных последствий: странным образом записи оскорблений и угроз
сделанные на месте, при не выключенном после эфира микрофоне,
обнаружить пока не удалось… Не удивлюсь, если у большинства
десятков очевидцев случится провал в памяти и предосудительных слов
господина Бодрунова они тоже не вспомнят.
Вспыхнувший в начале апреля скандал с крупным питерским чиновником,
который назвал (не в эфире правда, а после) звонивших в студию
слушателей «быдлом», а самим журналистам пригрозил увольнением и
чуть ли не отлучением от профессии, вызвал нешуточный резонанс.
Скандал попал на страницы газет и бесчисленных интернет-изданий,
обсуждался в ЖЖ, была даже создана соответствующая группа «В
контакте», собирались подписи с требованием провести расследование,
отстранить «зарвавшегося хама» от должности, заставить извиниться.
Возникший резонанс оказался настолько сильным, что его оказалось
невозможно игнорировать даже питерской власти. Правда, как и
следовало ожидать, без каких-либо серьезных последствий: странным
образом записи оскорблений и угроз сделанные на месте, при не
выключенном после эфира микрофоне, обнаружить пока не удалось… Не
удивлюсь, если у большинства десятков очевидцев случится провал в
памяти и предосудительных слов господина Бодрунова они тоже не
вспомнят.
Этот эпизод, сам по себе не столь уж примечательный, даже
будничный, кажется, задел, всколыхнул общество (по крайней мере,
хочется на это надеяться). Люди заговорили. Мне тоже хочется внести
свою лепту – поговорить о русском языке, чиновниках и
«быдле».
Чтение интервью в очередной раз убеждает, что наши чиновники не
знают языка страны, в которой правят. Дело даже не в содержании
текста, хотя и оно отражает скорее специфически организованный
чиновничий поток сознания, чем логично выстроенные аргументы. Сам
язык приводит в ужас. Ихвысказывания, наверное, способны довести до
инфаркта любого преподавателя русского языка. Иностранцы часто
говорят по-русски лучше. Но это потому, наверное, что у них есть
уважение к правилам. Даже языковым. А у чиновников ни кому и ни к
чему, кроме вышестоящего начальства уважения нет. А язык что? Он
все стерпит… Тем более что чиновники наши «академиев» часто не
заканчивали, зато люди конкретные, со связями, дело свое знают,
«долю засылают», вопросы решают и т.д. и т.п. А что с «быдлом» и
«неформатными» по-культурному общаться не умеют – так это не
велика беда. «Быдло», оно того не стоит.
Юлия Латынина по этому же поводу сетует на низкое качество
человеческого материала, из которого сделаны те, кто сидит в
«Замке» за зубчатыми стенами, качество настолько низкое, что даже
не верится. Не факт. Дело вкуса, наверное. Сами по себе, в кругу
семьи, чиновники могут, наверное, быть милейшими людьми.
Однако чиновник, вообще говоря, это не человек. Это носитель
отношений власти, сложившейся в данном обществе. И что он может
говорить и делать, определяется уровнем данного общества, системой
властных отношений, запросами системы на определенный человеческий
материал. Иными словами, других чиновников, да еще такого уровня,
при сложившейся системе и быть не может. Они туда просто никоим
образом не просочатся. Так что имеем, то, что имеем, – какое
общество, такая и власть.
Поэтому чиновник Бодрунов сделал доброе дело, дав интервью «Пятому
каналу», да еще и с последующими комментариями. Он показал лицо
власти. Настоящее, кафкиански-архетипическое, без грима.
И тут уместно расставить некоторые точки над i, потому что, боюсь,
мифы относительно чиновничества и взаимоотношения власти и «быдла»
мешают некоторым трезво взглянуть на проблему. Например, они
возмущаться, что-де чиновник, живущий на зарплату, которую ему,
между прочим, платят налогоплательщики, то есть те, кого он
называет «быдлом», смеет обзываться.
Так вот. Несколько фактов о чиновниках, для ясности, так
сказать.
Во-первых, чиновник у нас не живет на зарплату, какой бы «большой»
она ни была. Скорее уместно говорить об административной ренте. На
чиновничью зарплату не построишь элитные квартиры и коттеджи, не
накопишь миллионы на банковских счетах. Кроме того, так уж у нас
повелось, что в чиновники крупные попадают люди совсем не простые,
которые в принципе за зарплату не работают: владельцы и директора
корпораций, «ушедшие» на госслужбу топ-менеджеры крупного бизнеса,
сохранившие, однако, за собой место в советах директоров либо
другое, менее очевидное влияние с соответствующей долей доходов.
Часто такие чиновники фигурируют не на последних местах в рейтингах
крупнейших бизнесменов, финансистов и состоятельных людей, а
перечень их постов, должностей и регалий занимает не менее трети
страницы А4, среди которых немало очень солидных
«системообразующих» названий. Даже официально публикуемые сведения
об имуществе и доходах чиновников выделяют их из толпы миллионов
«соотечественников», перебивающихся от получки до получки, то есть
«быдла». Поэтому упрекать чиновника, что он существует на деньги
«быдла», стыдить его тем, что «народ» платит ему зарплату,
бессмысленно. Чиновник знает, на какие деньги жирует. Впрочем, эти
деньги в конечном итоге тоже так или иначе отняты у «быдла», просто
связь эта не столь проста, и потому чиновник ей пренебрегает,
убежденный, что от «быдла» не зависит. Возможно, эта уверенность и
небезосновательна.
Во-вторых, мысль, что «быдло» может с него как-то спросить,
чиновнику вообще на ум прийти не может. Ну может быть, где-то это и
возможно, но у нас-то точно так. Посудите сами, какой для этого
есть механизм? Чиновник подотчетен только начальству, его, как
родину, не выбирают, и снять его тоже может только тот, кому
положено. И, уж конечно, убрать чиновника, просто потому что он не
угодил «быдлу», немыслимо, – для этого должны быть другие,
куда более важные и веские причины: дворцовые интриги, борьба
кланов или несистемное поведение. Но чиновники на таких постах
случайно не оказываются и пробудут они там тоже ровно столько,
сколько нужно.
Теперь пару слов о «быдле». Слово, конечно, очень обидное, почти
нецензурное. Неудивительно, что оно вызвало такую болезненную
реакцию у части общества. Но часть эта оказалась не столь
существенной, да и результат этой реакции пока неутешителен. А
слова «Мы не быдло» пока звучат как обиженный крик уязвленного
гражданского самосознания, а не как констатация факта социальной
действительности. Большинство же по-прежнему делает вид, что это
его это не касается, да и вообще есть более насущные дела, чем
«добиваться правды», пикетировать Смольный, требуя сатисфакции за
оскорбленное достоинство, и заниматься прочими сентиментальными
пустяками.
А между тем именно эти «пустяки» и отделяют «быдло» от…
гражданского общества. Но и обида прочувствованная частью питерцев
и подвигнувшая их на хоть какие-то действия, пусть даже жалобу на
обидчика вышестоящему начальству, это уже кое-что. По крайней мере,
можно надеяться, что в прямой эфир будут выпускать только
подготовленные выступления. На приличном русском языке…
Источник