Бедность — понятие сугубо относительное.
Вот, например, каких-то двести лет, во времена Пушкина, самые
привычные нам вещи, типа горячей воды в сортире, были предметом
роскоши. Телевизоров, мобильников, компьютеров, автомобилей и так
далее вовсе не было. Обычные горожане жили, по современным меркам,
в полнейшей нищете. Старые вещи, которые мы сейчас спокойно
выкидываем на свалку, в девятнадцатом веке вполне можно было бы
снести к ростовщику.
Бедность — понятие сугубо относительное.
Вот, например, каких-то двести лет, во времена Пушкина, самые
привычные нам вещи, типа горячей воды в сортире, были предметом
роскоши. Телевизоров, мобильников, компьютеров, автомобилей и так
далее вовсе не было. Обычные горожане жили, по современным меркам,
в полнейшей нищете. Старые вещи, которые мы сейчас спокойно
выкидываем на свалку, в девятнадцатом веке вполне можно было бы
снести к ростовщику.
Заслушаем, например, Николая Васильевича Гоголя:
Тут-то увидел Акакий Акакиевич, что без новой
шинели нельзя обойтись, и поник совершенно духом. Как же, в самом
деле, на что, на какие деньги ее сделать? Конечно, можно бы отчасти
положиться на будущее награждение к празднику, но эти деньги давно
уж размещены и распределены вперед. Требовалось завести новые
панталоны, заплатить сапожнику старый долг за приставку новых
головок к старым голенищам, да следовало заказать швее три рубахи
да штуки две того белья, которое неприлично называть в печатном
слоге, — словом, все деньги совершенно должны были разойтися;
и если бы даже директор был так милостив, что вместо сорока рублей
наградных определил бы сорок пять или пятьдесят, то все-таки
останется какой-нибудь самый вздор, который в шинельном капитале
будет капля в море. Хотя, конечно, он знал, что за Петровичем
водилась блажь заломить вдруг черт знает какую непомерную цену, так
что уж, бывало, сама жена не могла удержаться, чтобы не вскрикнуть:
«Что ты с ума сходишь, дурак такой! В другой раз ни за что возьмет
работать, а теперь разнесла его нелегкая запросить такую цену,
какой и сам не стоит». Хотя, конечно, он знал, что Петрович и за
восемьдесят рублей возьмется сделать; однако все же откуда взять
эти восемьдесят рублей? Еще половину можно бы найти: половина бы
отыскалась; может быть, даже немножко и больше; но где взять другую
половину?.. Но прежде читателю должно узнать, где взялась первая
половина. Акакий Акакиевич имел обыкновение со всякого
истрачиваемого рубля откладывать по грошу в небольшой ящичек,
запертый на ключ, с прорезанною в крышке дырочкой для бросания туда
денег. По истечении всякого полугода он ревизовал накопившуюся
медную сумму и заменял ее мелким серебром. Так продолжал он с
давних пор, и, таким образом, в продолжение нескольких лет
оказалось накопившейся суммы более чем на сорок рублей. Итак,
половина была в руках; но где же взять другую половину? Где взять
другие сорок рублей? Акакий Акакиевич думал, думал и решил, что
нужно будет уменьшить обыкновенные издержки, хотя, по крайней мере,
в продолжение одного года: изгнать употребление чаю по вечерам, не
зажигать по вечерам свечи, а если что понадобится делать, идти в
комнату к хозяйке и работать при ее свечке; ходя по улицам, ступать
как можно легче и осторожнее, по камням и плитам, почти на
цыпочках, чтобы таким образом не истереть скоровременно подметок;
как можно реже отдавать прачке мыть белье, а чтобы не занашивалось,
то всякий раз, приходя домой, скидать его и оставаться в одном
только демикотоновом халате, очень давнем и щадимом даже самим
временем.
Кстати, для справки. Средняя продолжительность жизни в
девятнадцатом веке составляла примерно 30 лет, да. Медицина была
тогда, мягко говоря, не на высоте.
Короче, уровень жизни современного скромного бюджетника,
получающего 12 тысяч рублей зарплаты, гораздо выше, чем уровень
жизни мелкого дворянина девятнадцатого века.
Однако — вот парадокс — ни разу не чувствует себя
скромный бюджетник богачом. Наоборот, по его ощущениям, он
находится где-то глубоко за чертой бедности. Почему?
Потому что, повторюсь, бедность — это понятие относительное.
Пусть вопрос тёплой одежды и не является для современного чиновника
актуальным, но ему же теперь нужна не просто шинель. Ему нужна
хорошая шинель — не хуже, чем у коллеги.
И если даже через пятьдесят лет автомобиль будет стоить как
велосипед, а шестикомнатная квартира станет нормой, то люди всё
равно будут страдать от бедности. Так как у их соседа будет самолёт
и отдельный трёхэтажный дом.
Отсюда следует забавный вывод. Победить бедность финансовыми
вливаниями невозможно. «Черта бедности» всегда будет разделять
общество на две части — на тех, кто живёт богаче среднего и
тех, кто живёт беднее среднего.
Поэтому, полагаю, довольно глупо со стороны правительства тратить
деньги на повышение уровня жизни россиян. Ну, вот, например, не
далее как десять лет назад, в 1999-м году, средняя зарплата в РФ
составляла примерно 70 долларов. Сейчас — около пятисот. А
что толку?
Цены выросли вслед за зарплатой. Например, если в том же 1999-м
году можно было легко снять в Петербурге квартиру за дешевле ста
долларов, то сейчас даже не квартира, а убитая комната обойдётся
как минимум раза в два дороже. Чем больше у людей денег, тем больше
они готовы платить за жильё.
Конечно, какие-то вещи стали ощутимо доступнее. Сейчас уже никто не
удивляется, если рядовой менеджер ездит на новом внедорожнике, типа
кашкая или санта фе. Десять лет назад, если помните, стандартной
машиной менеджера было что-то вроде сильно подержанного пассата.
Однако что толку, если у директора фирмы тоже теперь не семилетний
мерседес, как в девяностые, а новый порш каин? Расслоение никуда не
делось, просто перешло на новый уровень.
Поэтому, коллеги, разумно государственные деньги направлять не на
повышение пенсий и зарплат, а… на работу с населением. Ну, у нас
же православная страна. Опыт накоплен огромный. Давайте
пропагандировать аскетизм!
Скромная простая одежда, здоровое питание (крупы там всякие,
картофель, сельдерей), никаких излишеств типа турпоездок или, упаси
Г-споди, автомобилей. Физкультура и молитвы. Тогда не то что
двенадцати тысяч — даже пяти тысяч, это средняя пенсия в
Петербурге, хватит за глаза и за уши.
Вот тогда у нас будет реальный шанс победить бедность. Потому что
люди перестанут измерять своё богатство в деньгах и
вещах-которые-можно-купить-за-деньги, а начнут расти над собой
духовно и радоваться истинным ценностям.
На практике, для этого нужно порезать бессмысленную раздачу денег
«малообеспеченным» слоям населения и направить эти деньги на
пропаганду. Чтобы так называемые «бедняки» осознали, что они, на
самом деле, хорошо обеспечены.
Кстати, моментально возрастёт и продолжительность жизни и здоровье
нации. Как минимум потому, что люди станут меньше пить. Да и
вообще, как показывают исследования, при прочих равных счастливые
люди живут лет так на 10-15 дольше, чем несчастные.
Другой вопрос, как это сделать. Опыт СССР, к сожалению, уже
неприменим: люди знают, как живут в других странах, и просто врать,
будто мы живём лучше всех не получится. Статистика, увы,
неутешительна: целых 16,5% населения Земли живёт лучше
россиян.).
Впрочем, зомботехнологии развиваются сейчас семимильными шагами.
Главное, чтобы задача промыть мозги от грязи была поставлена, а там
пропагандисты таки найдут способ объяснить людям, живущим ниже
«черты бедности», что эта самая черта существует только в их
голове.