«Русский с китайцем братья навек…» — слова из
известной песни сегодня вспоминают разве что с иронией или
сарказмом. Можете представить себе картину: наш Санек дружески
треплет по плечу какого-нибудь Чжуна, приговаривая что-то типа
«Расея теперь твоя родина, брат! Эх, заживем! Эх, вместе веселее
коммунизм строить!». А в начале прошлого века эта песня едва ли не
слезы умиления вызывала, что у нас, русских, что у
братьев-китайцев, — так всё было серьезно…«Русский с китайцем братья навек…»
— слова из известной песни сегодня вспоминают разве что с
иронией или сарказмом. Можете представить себе картину: наш Санек
дружески треплет по плечу какого-нибудь Чжуна, приговаривая что-то
типа «Расея теперь твоя родина, брат! Эх, заживем! Эх, вместе
веселее коммунизм строить!». А в начале прошлого века эта песня
едва ли не слезы умиления вызывала, что у нас, русских, что у
братьев-китайцев, — так всё было серьезно…
В ночь на 11 декабря 1927 года в китайском городе Кантон (ныне
Гуанчжоу) вспыхнуло восстание. Весь город был захвачен восставшими.
Причина стара как мир — отобрать у богатых и раздать бедным
землю, отстоять права крестьян. Восстание было жестоко подавлено, а
7 тыс. участников казнено. Россия, Дальний Восток стали второй
родиной для многих китайцев.
В Хабаровске было несколько китайских слободок, одна из которых
— на улице Выборгской. Чуть позднее братьям-азиатам было
предложено переселиться в окрестности Хабаровска, на место
нынешнего поселения Тополево. Тут история накидывает на факты
завесу тайны: некоторые документы говорят, что еще до появления
Кантонской коммуны на месте Тополева уже стояло несколько жилых
бараков. По свидетельствам старожилов, деревня некогда называлась
Жилеевкой, в честь здешнего купца Жилеева. Однако официальная
история у села Тополева началась именно с приходом в 1936 году на
эту землю китайцев. Им выделили 2200 гектаров земли. Тогда здесь
поселились четыре семьи и 300 холостяков, которые вскоре обзавелись
русскими женами. Впрочем, жены по понятным причинам не брали
китайских фамилий. Селение, названное Кантонской коммуной,
разрасталось. Совхоз под чутким китайским руководством процветал и
имел одни из лучших показателей — знающие толк в земледелии
трудолюбивые китайцы отдавались работе телом и душой. Первый
председатель колхоза Ли Гуйчин в своей книге вспоминает: «Работать
с людьми было интересно, работали по-ударному. Очень гордились
колхозники, когда наш колхоз стал миллионером. А потом я ушел на
фронт…»
Кто-то из переселенцев вскоре вернулся на родину, но большинство
прочно проросли в русскую землю, получили советское гражданство.
Школьный музей, которым сейчас заведует Галина Федоркова, хранит
фотографии тех лет, где на фоне грядок и теплиц сидят почтенные
старцы, будто сошедшие со страниц книжки китайских сказок. Хранит
книгу первого председателя колхоза Ли Гуйчина. Сельские школьники в
память о первостроителях разработали проект памятного знака. Больше
ничего, ни тряпочки, ни картинки, ни старинной шкатулки или
традиционного китайского наряда — бежали китайцы налегке,
ничего не взяв на память о родной земле. Но если углубиться в
подсчеты, то процентов сорок тополевцев имеют китайские корни.
Галина Николаевна Голубева, учитель тополевской школы, —
потомок первых переселенцев. Ее отец Бай Чинжи вскоре после
рождения дочери уехал обратно в Китай. В голосе ее до сих пор
проскальзывают нотки обиды — на отца, на весь Китай, вместе
взятый. У меня к Галине Николаевне назрел резонный вопрос:
— В Китае бывали?
— Бывала. Но не по зову сердца, а как все сейчас ездят
— за покупками. Что почувствовала? Ничего особенного. Я же
русская, отца своего не помню почти.
Еще один из тополевских китайцев — Виктор Николаевич Ли. Сам
о себе говорит так: русский китаец старой формации. Оба его
родителя — китайцы. Отец приехал в Россию еще до кантонского
восстания. Женился на русской женщине, которая родила ему двоих
детей. Жена была красивой и давала поводы для ревности. Ли Ю забрал
детей и ушел от нее. Второй брак заключил с соотечественницей Син
Ен, которую все называли Тамарой. Это была необычная семья. Виктор
Николаевич помнит себя лет с четырех:
— Родители мои говорили почти всегда на русском языке. Только
матерился отец по-китайски. Об отце я знаю немного, и сведения
неточные. Человек он был образованный, учился в Москве. Почему он
приехал в Россию, мне неизвестно. Китайский язык я сам почти не
знаю.
Виктор Николаевич никогда не был в Китае. Но соотечественники часто
приезжают к нему в Тополево. Лет пятнадцать назад гости из Китая
восхищались, как богато живет Виктор Николаевич — квартира,
машина. Нынче — жалеют, и не потому, что Ли стал хуже жить:
Китай процветает, планка поднялась. Звали на историческую родину на
ПМЖ — Виктор Николаевич предложение отмел. Несмотря на то что
мой собеседник никогда не был на родине предков, не говорит
по-китайски, чувствуется в нем вековая, тысячелетняя восточная
философия, восточный характер. А увлечение нетрадиционной восточной
медициной, иглорефлексотерапией, переросшее в профессию, говорит
само за себя. Русский китаец старой формации в его понимании
— это тот, кто привык работать, любит страну, в которой
живет. Китайцы старой формации пришли на русскую землю в поисках
лучшей жизни, добросовестно трудились на ее благо. Китайцы старой
формации не злоупотребляли спиртным, за что снискали репутацию
трудоголиков. Сегодня всё иначе.
Китайский
юноша, для простоты общения назвавшийся Сашей, приехал в Россию
несколько лет назад на заработки. В Тополеве он снимал частный дом
и занимался ремонтом обуви. За несколько лет он объехал всю Россию
— то там поживет, то там… Так живут многие китайцы на
заработках. Для кого-то это способ свести концы с концами, как для
рыночной торговки Нади, у которой на родине осталась маленькая
дочка. Китаянка со слезами на глазах смотрит на русских малышей и
скучает, мысленно приближая день, когда можно будет вернуться к
родным. Для кого-то — образ жизни. Надоело здесь — вещи
в сумку, и поехал дальше. Нынешние китайцы обрусели по-своему
— особенно по душе им пришелся русский мат и русская вредная
привычка выпить. А еще — русские девушки. Сапожник Саша
женился на жительнице села Калинка, переехал к жене, у них уже
подрастает сын. Как в обычной русской семье, здесь изо дня в день
супруга ведет борьбу за трезвость благоверного, против диванных
возлежаний последнего. На откровенный вопрос «Будет ли Китай
воевать с Россией?» китаец Саша лениво отвечает:
— Зачем? Мы сюда и так пройдем
…Один
из команды тополевских школьников, создавших проект памятного
знака, — Глеб Чэн. Как вы уже можете предположить, и у него
ближайшие предки китайцы. Глеб — личность известная не только
в Тополеве. Он президент школы, молодежный лидер, активист. Победы
во всевозможных конкурсах перечислять бессмысленно. Глеб —
самый настоящий патриот не только всей России, но и родного
села.
— Я русский! — твердо заявляет он в ответ на вопрос о
национальном самоощущении.
Одно время Глеб очень увлекался иностранными языками. Учил немецкий
и английский, а когда взялся за китайский, сломал о гранит науки
зубы — не поддался. Для его изучения, признался Глеб, нужно
терпение. Недавно президент ездил со своей командой в лагерь
«Созвездие», где проходил краевой конкурс проектов «Я —
гражданин». Так вот, проект памятного знака признан в крае лучшим.
В награду от министерства образования края команда из пяти человек
отправится на летних каникулах в Китай. Сам Глеб поедет в Москву
как призер конкурса лидеров школьного самоуправления. Если и
неусидчивый, то целеустремленный.
А
вот о настоящих — китайских — китайцах современная
статистика говорит, что 50% могут изъясняться на русском и очень
многие изучают его. Но дело не в глобальной экспансии, а в поиске
лучшей жизни. Им надо где-то жить, их города процветают, а работы и
места не хватает. Они не могут рожать детей столько, сколько хотят.
Они могли бы взяться за наши заброшенные деревни, запустевшие поля,
покоящиеся без дела фабрики. Вопрос в том, как ассимилируются
современные китайцы в России, смогут ли полюбить ее как вторую
родину и работать на ее благо. Пока что китайцам в России удобно
спать, пить и заколачивать бабки. Если ты начинаешь по-настоящему
любить Россию, ты становишься русским.
Мария Иванова,
Хабаровск
Источник