(«Foreign Policy», США)
Этан Бергер (Ethan Burger) Мэри Холланд (Mary Holland), 24 марта
2009
Дмитрий Медведев занимает пост президента России уже почти год.
Собирается ли он брать власть в свои руки?Покидая в прошлом мае пост российского
президента, Владимир Путин не оставил на волю случая ничего. По
примеру своего предшественника Бориса Ельцина, в свое время
помазавшего его на царство, Путин удостоверился, что его место
займет человек, 20 лет бывший его верным соратником — Дмитрий
Медведев. После этого бывший президент встал у руля главной
политической партии в стране — ‘Единой России’ — и был назначен
премьер-министром с полномочиями, далеко выходящими за пределы,
указанные в Конституции. Таким образом, осуществив перестановки,
Путин продолжил задавать тон. Так было до сих пор.
Пока нефтяное процветание России было в разгаре, люди принимали
условия негласной сделки, предложенной Путиным, и соглашались
терпеть коррумпированное правительство и ограничения гражданских
прав в обмен на рост стандартов жизни. Однако сегодня российская
экономика лежит в руинах, и общественный договор начинает трещать
по швам. Простые россияне уже выходят на улицы, требуя перемен,
которые Путин не готов осуществлять. Он воплощает собой старую
гвардию КГБ, которая и ввергла Россию в эту неразбериху. Рано или
поздно, он должен оказаться самой видной жертвой российского
финансового краха.
Медведев — юрист по образованию и мировоззрению — единственный, кто
дает реальную надежду на изменения в России. Однако пока Путин
фактически остается главным, у него связаны руки. По-видимому,
осознавая это, в последние недели Медведев пытается
дистанцироваться от своего ментора и, возможно, готовит почву для
отстранения его от власти.
Когда в мае 2008 года Медведев стал президентом, экономическая
ситуация в мире казалась стабильной. Нефть стоила больше 140
долларов за баррель, и политические лидеры России чувствовало себя
на коне. Стандарты жизни большинства россиян росли и благодаря
этому политические элиты могли позволить себе роскошь не принимать
трудных решений.
Уже к концу 2008 мировой финансовый кризис набрал обороты. Сначала
российское руководство, не поняв этого, обвинило в происходящем
расточительный Запад и заявило, что России ничего не угрожает.
Однако вскоре страну ждал тройной удар: нефть упала ниже 40
долларов за баррель, спрос на остальные статьи российского экспорта
также резко пошел вниз, а западные финансовые институты начали
требовать возвращения долгов.
В феврале 2009 года, курс национальной валюты упал до 36 рублей за
доллар, что продемонстрировало кризис доверия к российской
экономике. В результате, заметно выросла цена на импортные товары,
зависящая от курса доллара. Официальный уровень безработицы достиг
8,1 процента, причем большинство наблюдателей предсказывают
дальнейший его рост в ближайшее время. Неудивительно, что
общественная поддержка власти начала снижаться. Хотя опросы
общественного мнения пока не свидетельствуют о масштабном
недовольстве или перспективе волнений, они все же показывают, что
рейтинги лидеров страны стали явно ниже.
Медведев всегда хотел, чтобы его считали в некотором роде
реформатором. По мере обострения кризиса президент начал
старательно дистанцироваться от Путина. Политические разногласия
между ними — среди прочего, по таким вопросам, как антикризисные
меры, границы полномочий прокуратуры, применение силы против
демонстрантов, срок пребывания судей в должности и определение
государственной измены — достаточно серьезны и продолжают
расти.
Растет и стилистический разрыв. Медведев сделал официальные
заявления по поводу убийств правозащитников Анны Политковской,
Станислава Маркелова и Анастасии Бабуровой, кардинально
расходящиеся по смыслу и тону с позицией Путина. Выступая по
вопросам, связанным с исламом и национальной безопасностью,
Медведев также избирает другой более толерантный и менее
националистический тон, чем Путин.
Корни этих различий лежат в самих личностях двух политиков. Путин,
в конечном счете — все же плоть от плоти КГБ,
околоправительственной плутократии, и ‘холодной войны’. Медведев —
отпрыск русской интеллигенции, продукт юридического образования и
постсоветского мира глобальной интеграции и открытых возможностей.
Хотя они 20 лет работали вместе, они не похожи друг на друга, и
политически опираются на разные социальные группы.
В России этот раскол не остался незамеченным. В феврале деловой
еженедельник ‘Коммерсант-Власть’ опубликовал подборку мнений под
заголовком ‘Медведев отправит Путина в отставку? Не пора ли
премьер-министру ответить за результат антикризисных мер’. Хотя
окончательного ответа на этот вопрос так получено и не было, сама
его постановка в стране, в которой власть годами зажимала рот
прессе, выглядит вызывающе. Тем временем популярность Медведева
растет. По данным февральского общенационального опроса, 73
процента респондентов заявили, что они доверяют ему. В 2006 году их
было 56 процентов. Хотя предсказать, что произойдет, разумеется,
невозможно, очевидно одно: баланс власти меняется, причем меняется
быстро. Если эта тенденция сохранится, Медведев вскоре, несомненно,
начнет спрашивать себя, почему он до сих пор остается на вторых
ролях.
Разумеется, одно дело вести утешительные разговоры о реформах, а
совсем другое с толком воспользоваться плодами общественной
поддержки. Премьер-министр, безусловно, опасный противник, но у
него есть свои уязвимые стороны. Например, Медведев может
подготовить почву для действий против Путина, поставив во главу
угла во внутренней политике свою борьбу с ‘правовым нигилизмом’ и
коррупцией. Кампанию по созданию новых антикоррупционных законов и
структур он начал в мае 2008 года. Ничего нового в этом нет: каждый
предыдущий правитель России также публично осуждал коррупцию, не
делая при этом ничего или почти ничего, чтобы ее обуздать, даже
если сам не был к ней причастен.
При Путине коррупция росла как на дрожжах, практически без надзора
со стороны правоохранительных структур, законодателей, СМИ или
гражданского общества. Что еще хуже, в ней замешан сам
премьер-министр и его ближайшие сподвижники. Российский
политический аналитик Станислав Белковский, человек осведомленный,
дал в ноябре 2007 года сенсационные интервью Die Welt и The
Guardian, в которых заявил, что Путин обладает состоянием
приблизительно в 40 миллиардов долларов. По его словам, Путину
фактически принадлежат 37 процентов ‘Сургутнефтегаза’ (18
миллиардов), 4,5 процента ‘Газпрома’ (13 миллиардов), и половина
зарегистрированного в Швейцарии нефтяного трейдера Gunvor (10
миллиардов), которым управляет бывший агент КГБ из
Санкт-Петербурга. Если это действительно так, Путин является одним
из самых богатых людей в Европе, а возможно, и в мире. И, к тому
же, одним из самых коррумпированных. И если в экономически
благоприятные времена большинство россиян предпочитали не обращать
на это внимание, в тяжелые времена они могут потребовать призвать
его к ответу.
Таким образом, новый антикоррупционный закон, который Медведев
провел через Думу в декабре 2008-го, дает президенту потенциальную
возможность угрожать Путину и его сторонникам. Этот закон запрещает
конфликты интересов, требует от госслужащих сообщать о своих
доходах и собственности, и предписывает им докладывать о нарушениях
коллег. Он буквально предназначен для закулисных ударов по власти и
легитимности Путина. Большинству друзей и союзников
премьер-министра в правительстве и крупных корпорациях будет
непросто предоставить полную информацию о своих активах и
конфликтах интересов. Благодаря новому антикоррупционному
законодательству, в арсенале Медведева появилось удобное
оружие.
Хотя законодатели попытались размыть часть пунктов закона и
отложить его вступление в силу, Медведев помешал им внести в него
серьезные изменения. Очевидная личная вовлеченность президента в
антикоррупционную кампанию свидетельствует о том, что на этот раз
она может оказаться не столь фальшивой, как предыдущие.
В кадровой политике Медведев также пошел наперекор Путину, назначая
на ключевые позиции в правительстве 1000 новых управленцев. Эта
объявленная прошлым летом кампания по набору персонала должна была
стать ответом на проблемы с привлечением на государственную службу
компетентных кадров. Она также свидетельствует об отсутствии
надежной системы подбора кадров для государственной службы и
необходимости замены ‘номенклатурщиков’ советских времен новым
поколением управленцев.
Следует отметить, что Медведев вместо того, чтобы предоставить
преимущество ‘Единой России’, набирал в свой кадровый резерв в
равной степени и коммунистов, и националистов и либералов. Хотя
многие из его ‘золотой тысячи’ играли важные роли во времена
правления Путина, ближайших союзников бывшего президента в списке,
по-видимому, нет. Посредством этого шага, Медведев пытается
возглавить процесс смены поколений в российском руководстве.
Интересно, что Путин, возможно, предрешил собственную судьбу,
создав юридический прецедент для своей отставки. Вскоре после того,
как Ельцин 31 декабря 1999 года назначил его исполняющим
обязанности президента, Путин издал Указ ? 1763, гарантировавший
Ельцину и его семье пожизненную неприкосновенность от уголовного
преследования, административных санкций, ареста, задержания и
допроса. Если ситуация обострится, будет нетрудно себе представить
Медведева, предлагающего Путину те же условия.
Если два лидера не смогут заключить закулисную сделку, тогда
Медведев, возможно, решит использовать новый антикоррупционный
закон против приближенных Путина. Вероятно, он выберет кого-либо из
близких к премьер-министру фигур, с таким же кагебешным или
правоохранительным прошлым — как говорят в России, ‘силовика’.
Правительство обвинит своего бывшего или действующего чиновника в
предоставлении неверных сведений о доходе и собственности,
недонесении о нарушениях подчиненных или несообщении о конфликте
интересов. Как только начнется расследование дела о коррупции,
сторонникам Путина станет ясно: ‘Поберегитесь, или будете
следующими’.
Почему Медведев должен выступить против своего политического
крестного? Ответ прост: ради собственного политического выживания,
а также политического выживания правительства и даже самого Путина.
Если не найти виновного в экономическом фиаско, может рухнуть весь
режим. В то же время, с учетом усталости россиян от потрясений и
революций, Медведев может рассчитывать на то, что увольнения Путина
будет достаточно, чтобы сохранить систему.
Близится время, когда Медведев, возможно, сделает Путину
предложение, от которого тот не сможет отказаться. Настоящая, а не
символическая, как в прошлом мае, смена власти, может дать России
шанс мирно преодолеть углубляющийся экономический и политический
кризис.
Этан Бергер — адъюнкт-профессор Центра права Джорджтаунского
университета.
Мэри Холланд — директор программы по формированию правовых навыков
для аспирантов юридического факультета Университета Нью-Йорка. Оба
они уже больше 20 лет внимательно следят за событиями в
России.
Источник