Кому-то вопрос
покажется циничным. Для кого-то смена страны проживания
представляется сложным и практически недостижимым делом. Однако
среди российских граждан все больше тех, кто не видит в такой
постановке вопроса ни цинизма, ни крамолы. Мир един, культура
едина, человечество едино и жить можно где угодно.
Для одного, выросшего в США или Израиле, жизнь в России оказывается
куда более привлекательной, нежели в родной стране, а кто-то из
россиян чувствует себя на своем месте не в родном Саранске, а на
голливудских холмах. Как показывают опросы, смена страны проживания
— хотя бы на время — постепенно становится одной из вполне
нормальных тем семейных дискуссий и личных размышлений среди
россиян не только еврейского, немецкого или корейского
происхождения, но и вполне себе русских.
Кому-то вопрос покажется циничным. Для кого-то смена страны
проживания представляется сложным и практически недостижимым делом.
Однако среди российских граждан все больше тех, кто не видит в
такой постановке вопроса ни цинизма, ни крамолы. Мир един, культура
едина, человечество едино и жить можно где угодно.
Для одного, выросшего в США или Израиле, жизнь в России оказывается
куда более привлекательной, нежели в родной стране, а кто-то из
россиян чувствует себя на своем месте не в родном Саранске, а на
голливудских холмах. Как показывают опросы, смена страны проживания
— хотя бы на время — постепенно становится одной из вполне
нормальных тем семейных дискуссий и личных размышлений среди
россиян не только еврейского, немецкого или корейского
происхождения, но и вполне себе русских.
В минувшем году Левада-центр по заказу EU-Russia-Centre провел
исследование российского среднего класса. (Исследование было
проведено в 14-ти крупнейших городах, возраст респондентов — от 24
до 39 лет, доход от 1500 евро в Москве, от 1000 в Санкт-Петербурге,
от 800 в других городах, всего было опрошено 1004 человека). Одним
из разделов исследования стали вопросы, связанные с эмиграцией.
На вопрос «Вы когда-нибудь думали уехать из России, хотя бы на
короткое время?» утвердительно ответили 50% опрошенных. А на вопрос
«Вы бы хотели, чтобы ваши дети постоянно жили на Западе?»
утвердительно ответили 35%. Правда, формулировка «На Западе»
несколько устарела: сегодня движение в сторону Юго-Восточной Азии,
пожалуй, в большей степени является движением в сторону «завтра».
Главный интерес к эмиграции — согласно опросу, в стремлении к
большей защищенности и безопасному будущему.
Действительно, русскоязычные диаспоры во всех развитых странах мира
стремительно выросли за последние десять лет. И если когда-то
пропаганда старательно внушала советским гражданам, что все они за
рубежом немедленно зачахнут от удивительной, чисто российской
болезни «ностальгии», действительность показывает, что это не
совсем так. Да и ностальгия отнюдь не русский эксклюзив: в
английском Homesick (буквально: больной домом, болезнь по дому)
тоже вполне себе расхожее понятие.
Тем не менее, оказавшись вдали от родины со всеми ее минусами,
многие обнаруживают, что, оказывается, и плюсов было немало. И
среди них не только привычный язык и сложившийся с детства круг
друзей. Стиль жизни, ментальность тоже оказываются не пустым
звуком. Хотя поначалу язык, конечно, оказывается главной проблемой.
Как бы хорошо человек ни выучил новый для себя язык, довольно скоро
обнаруживается, что заместить родной он не способен. Чужой язык
безэмоционален — потому что на нем человек не пережил событий,
которые делают жизнь насыщенной — ссор, влюбленностей, мечты о том,
как родители купят собаку… Язык оказывается средством
коммуникации и информации, но даже читать на нем не так интересно,
как на родном — нет эмоциональных ассоциаций. И чтобы новый язык
пророс внутрь, надо прожить с ним новую длинную насыщенную
жизнь.
Не пустым звуком оказывается и разница менталитетов. В развитой
Европе чувствуешь себя гораздо более свободным — больше места для
развития индивидуальности, реализации «я», нет гнетущего
каждодневного давления социума. Однако «духовные мышцы»,
натренированные на соприкосновение с другими людьми, оказываются
ненужными, и чувствуешь себя как спортсмен, внезапно бросивший
тренироваться. Мышцы есть, а задействовать их нечем.
Европейцы в первую очередь ориентированы на рациональность и
удобство жизни. Даже в личной жизни комфорт — главный мотив. Жизнь
построена как цепь удовлетворения рациональных потребностей — и
первичных, и социальных, и это приносит людям чувство правильности
жизни, уверенности и стабильности. А в России люди строят жизнь,
руководствуясь не потребностями, а идеалами. И речь вовсе не об
абстрактных высоких материях. Вот, например, женщина живет идеей,
что ее дочь сделает карьеру в шоу-бизнесе, а какой-нибудь мужик в
деревне годами лелеет мечту купить иномарку. И вся их жизнь, все
интересы крутятся вокруг этих идей, а бытовая жизнь (удовлетворение
потребностей) организована из рук вон плохо. Люди живут в мире
идей, хотя идеи порой весьма убогие. Но страстей эта жизнь высекает
куда больше, чем европейское размеренное удовлетворение
потребностей.
Экс-россиянам зачастую становится скучновато на благополучных
просторах развитых государств. И это удел не только россиян, а всех
граждан развивающихся стран с их бурной, непредсказуемой и опасной
жизнью. Проведя в последнее время довольно много времени в
Австралии, я никогда не упускала возможности поговорить с
австралийцами разного происхождения. Индийцы, сирийцы, ливанцы,
южноамериканцы высказывали сходное мнение об австралийской
действительности: «Чудесная страна, отличные люди, удобная жизнь,
но как-то не хватает привычного дома социального драйва,
напряженности отношений…». «Еще только девять вечера, а все уже
спят, чтобы завтра встать в шесть и свеженькими поехать на работу.
А у нас в Индии жизнь бурлит всю ночь — вечеринки, танцы, ну и
разборки, конечно, тоже случаются», — мечтательно рассказывал
индийский таксист, перебравшийся в Мельбурн три года назад и
совершенно не собирающийся возвращаться — потому что дома нет
работы.
В качестве противоядия люди сбиваются в диаспоры и пытаются
поддерживать внутри них привычный стиль жизни. К русским это,
впрочем, не относится. Они, как правило, предпочитают
ассимилироваться в местную жизнь, минуя кучкование по национальному
признаку.
Очень неожиданные рассуждения можно услышать от британцев,
перебравшихся в Австралию. «Наш город у меня на глазах стал
превращаться в мусульманский, мне там просто не по себе стало, —
рассказывает англичанка. — А в Австралии я отдыхаю — тут нет
проблем с мигрантами, а наш район — типичная старая Англия».
Иранец, также переехавший в Австралию из Британии, жаловался, что
Англию наводнили поляки — «агрессивные, наглые, жизни от них никому
нет». Когда сталкиваешься с таким широким спектром человеческих
предубеждений и предрассудков, относиться к ним всерьез становится
трудно, они начинают вызывать улыбку.
И уж совсем смешно после Австралии читать про засилье мигрантов в
Москве или Петербурге. Россия и другие постсоциалистические страны
— последние страны мира, где белое население до сих пор почти не
перемешалось с другими расами. И британцы, и американцы, и
австралийцы, попав в Россию, в первое время испытывают реальное
изумление от того, что все вокруг — белые.
Кстати, чего же ищут в России представители развитых стран?
Австралиец, несколько лет назад променявший родную страну на
Санкт-Петербург, рассказал, что выбрал Россию в качестве средства
воспитания характера. Специалист по IT, выросший в консервативной
сельской семье, обнаружил, что он не достаточно уверен в себе,
побаивается новых людей и не умеет строить эффективные отношения.
Мир казался ему слишком сложным и ненадежным. В качестве
экстремального средства перевоспитания он выбрал Россию. Опыт
оказался жестким, однако спустя пять лет замкнутый австралийский
программист превратился в общительного и уверенного преподавателя
английского. За что он очень благодарен России. «В Австралии я бы
не сумел решить своих психологических проблем», — полагает он.
Очень интересно, как меняется этот человек, переходя с английского
языка на русский. На английском — мягок и деликатен, а вот на
русском у него появляются вполне стальные интонации, да и строй
речи, выбор слов — уверенного в себе мужчины, в любой момент
готового дать сдачи. «Русский язык мне помог, — смеется он. —
Русский любого сделает крутым».
Россию в качестве средства самолечения австралиец выбрал из-за
бабушки-украинки, переехавшей в Австралию полвека назад. Мы,
кстати, недооцениваем имперский романтизм нашей непростой Родины.
Еще один житель зеленого континента, смешанного австрийско-финского
происхождения, упорно считает себя потомком Великой Загадочной
Российской Империи. Почему? Так ведь финские предки были подданными
империи. И он предпочитает выводить свои корни из России, а не из
скромной, чистой и уютной Финляндии.
Русская пословица «Где родился, там и пригодился» давно стала
культурным архаизмом. Мир становится един, однако в рамках этого
единства он может предложить разные стили жизни. Национальный
менталитет, безусловно, существует, но не каждый человек чувствует
себя уютно в мейнстриме национального менталитета. К счастью,
переезд в другую страну все чаще перестает казаться драмой. Можно
пожить на Западе или на Востоке, выучить языки, почувствовать
другой уклад и стиль жизни, а потом вернуться и привнести что-то из
приобретенного в родной город Торопец. Правда, для этого все же
надо, чтобы россияне чувствовали себя более защищенными от
произвола государственных органов и общества.
Потенциал агрессии, зависти, ущемленности, накопленный в стране,
пока еще очень велик. Именно он подпитывает коррупцию, беспредел
милиции, водителей-психопатов и мысли о том, чтобы перебраться
куда-нибудь подальше — навсегда.
Любая нация имеет лучшие и худшие черты национального характера.
Стоит признать, что капитализм в сегодняшней российской редакции
проявил и стимулировал не лучшие черты россиян. Впрочем,
одновременно он разбудил и бешеную энергетику народа, о которой
говорят все, кто посещал Россию. Каким образом направить эту
энергетику на благо — ключевой вопрос сегодняшней России.
Источник